Украинцы в Нью-Йорке оказались в подвешенном состоянии из-за иммиграционной политики Трампа
21.08.2025, 12:14 EST
ForumDaily New York
После смены администрации в США тысячи украинских беженцев оказались в неопределенном положении. Многие из них въехали в страну по временным гуманитарным программам и теперь сталкиваются с правовыми трудностями. Их статус остается неясным, а будущее — под вопросом, сообщает TheCity.
Весной этого года, вскоре после второй инаугурации Дональда Трампа, рухнули надежды Ирины Хориной на новую жизнь в США.
Два года назад она с дочерью-подростком Викторией бежала от войны в Украине. Они прибыли в Нью-Йорк, решив начать все заново. Ирина устроилась работать в торговый зал местного универмага на Лонг-Айленде, а Виктория поступила в Farmingdale State College.
«После года под обстрелами, когда в небе постоянно гудели ракеты и дроны, мы наконец оказались в более безопасной среде», — вспоминает Ирина. Теперь чувство защищенности исчезло.
«Мы застряли в неопределенности. Для нас теперь ничего не безопасно», — говорит она. Ирина лишилась разрешения на работу, а учеба ее дочери оказалась под угрозой.
Изменение политики
Ирина и ее дочь — среди примерно 40 000 украинцев, которые оказались в Нью-Йорке после бегства от войны. Но теперь, когда администрация Трампа сворачивает гуманитарные программы и программы для беженцев,их положение стало еще более уязвимым.
Тысячи украинцев в США живут в страхе депортации.
Разрушение системы началось в январе 2025 года. Новая администрация объявила о приостановке программ для новых заявителей. Это затронуло и украинцев, получивших двухлетний parole с разрешением на работу.
Скоро после этого Служба гражданства и иммиграции США (USCIS) прекратила рассматривать продления для тех, кто уже находился в стране по parole.
В результате тысячи людей оказались в бюрократическом вакууме. Их документы на работу и финансирование образования зависли, а будущее оказалось под вопросом.
Жизнь в подвешенном состоянии
Дмитрий Кернес, еще один беженец из Украины, живет в Бруклине с июня. Он покинул Флориду в поисках большего числа рабочих мест, общины и надежного пути к легализации.
Месяцы спустя его parole и разрешение на работу все еще не одобрены. Денег едва хватает на оплату своей доли аренды.
«Я не представляю, что делать дальше, — говорит Дмитрий. — Каждый день я просыпаюсь с надеждой на чудо — что-то вроде выигрыша в лотерею».
Энн Л. Смит из организации Ukraine Immigration Task Force называет происходящее «кризисом огромных масштабов для украинцев». Ukraine Immigration Task Force помогает беженцам с 2022 года, когда началось полномасштабное вторжение России. По ее словам, новые ограничения администрации затронули все пути легализации.
Для Дмитрия возвращение в Украину означало бы возврат в зону боевых действий. Его родной Луганск с 2014 года находится под контролем пророссийских формирований. Ирина родом из Павлограда, который расположен недалеко от линии фронта и часто подвергается обстрелам.
«Мы уже проходили через это. Даже если война заморозится, конфликт быстро не закончится», — говорит Ирина.
Они подчеркивают: с начала полномасштабного вторжения в Украине нет по-настоящему безопасного места. В июне число погибших и раненых среди мирных жителей стало самым высоким за три года войны. Даже регионы вдали от фронта подвергались ударам. В июле Украина испытала в десять раз больше атак ракетами и дронами-камикадзе, чем в июне 2024 года.
Хрупкая стабильность
Именно из-за продолжающейся угрозы президент Джо Байден запустил в 2022 году программу Uniting for Ukraine, U4U. Она предоставляла украинцам parole до тех пор, пока не станет безопасно вернуться домой.
Ирина с дочерью и Дмитрий прибыли в США именно по этой программе.
Однако у программы были ограничения, как рассказывает Наталия Травилина, основательница сети TraNa Relief. Организация поддерживает переселенцев в Нью-Йорке и Нью-Джерси. Главное условие — наличие финансового спонсора.
«Мы потеряли все, поэтому у меня не было иного выхода, кроме как найти семью, которая поддержит нас вначале», — говорит Ирина. Через национальную инициативу Welcome.US семья на Лонг-Айленде приютила Ирину с дочерью, предоставив деньги, еду и комнату. Благодаря этому Ирина устроилась на работу, а Виктория начала учебу.
Для Дмитрия программа также стала решающей. Его родственники во Флориде выступили спонсорами, а полученный статус дал ему право на пособия — продовольственные талоны и Medicaid. Сначала он брался за любые подработки: развозил заказы, разгружал склады, работал в сети быстрого питания.
«Я был готов морально к тяжелым временам, но на деле это оказалось куда изнурительнее», — признается он.
Теперь даже эта хрупкая стабильность рухнула.
TPS тоже под вопросом
Ирина и Дмитрий подали документы на продление parole, но программа была заморожена указом Трампа.
Параллельно они оформили заявки на временный защищенный статус (TPS). Эта федеральная программа дает право на легальное пребывание и работу гражданам стран в кризисе. До прихода Трампа под нее подпадали жители Венесуэлы, Гаити и других стран. Украина включена в TPS до 2026 года, но ее будущее в списке пока под вопросом.
Как и многие украинцы, Ирина и Дмитрий подали сразу в обе программы, но ответа не получили.
Для тех, кто прибыл в США недавно, ситуация еще хуже. TPS распространяется только на украинцев, въехавших до 16 августа 2023 года.
С каждым днем положение беженцев становится все более нестабильным.
После смены администрации в США десятки тысяч украинцев оказались без статуса и права на работу. Теперь их судьба зависит от индивидуальных решений миграционной службы, а будущее остается неопределенным.
Рассмотрение дел в индивидуальном порядке
В начале июня украинцы в США получили проблеск надежды, когда федеральный суд снял заморозку для тех, кто уже прибыл по parole или подал заявление на его продление. Однако к тому моменту многомесячная пауза создала огромный административный долг.
Представитель Службы гражданства и иммиграции США (USCIS) сообщил, что заявки на продление parole будут рассматриваться в индивидуальном порядке. Заявители должны доказать наличие срочных гуманитарных причин или значительной общественной пользы.
По словам Энн Л. Смит, это отражает смену стратегии.
«Эта администрация возвращается к индивидуальным решениям по каждому случаю, вместо широких программ, которые существовали раньше», — пояснила она.
Процесс становится все сложнее, отмечает Юлия Долич, старший координатор-юрист группы юридической помощи NYLAG.
«Мы видим, что USCIS начала направлять запросы о предоставлении доказательств, требуя от заявителей описывать собственные обстоятельства и прикладывать документы. Ранее достаточно было ссылаться на войну и общие условия в Украине», — заявила она.
«Самодепортация» как политика
Теперь Ирина редко выходит из дома без документов. Эти бумаги подтверждают, что ее дела находятся на рассмотрении. В них также указано, что спонсоры готовы поддерживать ее финансово. Но эти бумаги не дают настоящего чувства безопасности.
Дмитрий продолжает надеяться, что его дело будет одобрено, и он сможет работать. Он подал десятки заявлений в сфере логистики, ресторанного бизнеса и охраны по всему Нью-Йорку. Но все работодатели требуют официальный рабочий документ.
«Без него меня просто не берут», — говорит он.
По словам Смит, многие украинцы уже потеряли работу.
«Перед ними фактически стоит выбор. Работать нелегально, рискуя будущим иммиграционным статусом и даже арестом, или столкнуться с голодом и невозможностью содержать свои семьи», — отметила она.
Смит видит в этом часть политики администрации Трампа, направленной на «самодепортацию».
«Они открыто заявляют, что именно этого добиваются. Это касается не только украинцев, но и выходцев из других стран, которых администрация не считает законно находящимися здесь», — пояснила она.
Без пути назад
Для многих украинцев возвращение домой невозможно.
«У многих семей просто больше нет дома — их жилища разрушены», – говорит Наталия Травилина из волонтерской сети TraNa Relief.
Ирина и ее дочь Виктория разделяют это чувство.
«Я никогда не стану оставаться здесь нелегально, — говорит Ирина. — Но я также знаю, что не вернусь в Украину».
Для Дмитрия возвращение означало бы постоянную угрозу обстрелов и почти неизбежную отправку на фронт.
«Я мечтаю о самом простом: немного безопасности и спокойствия в это жестокое, безумное время, — признается он. — Я не хочу каждый день думать, что завтра потеряю работу, закончится срок документов и мне нечем будет платить за жилье».
Пока ни Ирина, ни Дмитрий не получили новых уведомлений. В последнем сообщении Дмитрию указано, что его рабочее разрешение будет рассмотрено примерно через 45 месяцев.
