Почему мне нравится Брайтон-Бич

Брайтон-Бич модно ругать, говорить о том, какой он ужасный и насколько сильно люди, которые там проживают, застряли в прошлом. Социальные сети, посвященные эмиграции, буквально пестрят фото и текстами на эту тему. А те, кто прожил в Америке хотя бы несколько лет, часто советуют вновь прибывшим не только не селиться на Брайтоне, а даже избегать этот район. Я в этом смысле человек непопулярный. Мне нравится Брайтон-Бич. Нет, жить здесь я бы не хотел. Но приезжаю сюда с удовольствием. И есть у меня пару слов в защиту этого самобытного места.

Кино для каждого

Я люблю приезжать на Брайтон в первой половине дня. В любом кафе можно заказать яичницу-глазунью и селедку с картошкой по-домашнему. И официант не удивится желанию сдобрить такой завтрак рюмкой водки. Потом выйти на набережную – так называемый «боардвок» и полюбоваться солнечными бликами на поверхности океана. Поглазеть на стариков и старушек, которые сидят на лавочках или меланхолично прогуливаются под ручку. Такое ощущение, что они и не покидали родных Одессы или Киева. Заглянуть в крошечную распивочную, где можно услышать прорывающееся сквозь время и расстояние «ты меня уважаешь?». Затем зайти в гастроном и словно в игрушечном калейдоскопе увидеть пестрые фантики с детства знакомых конфет – «Белочка», «Ромашка», «Пионерские».

А на соседней полке – почти позабытые ватрушки с творогом и пироги с яблоками.

Взревет над головой «трейн», ругнется переходящая дорогу тетка в допотопной растянутой кофте, хитро подмигнет тебе вывеска «Мосфильм» – и ты уже не понимаешь, в Америке ты, в Советском Союзе или вообще спишь. Поэтому я уверен, что неповторимую атмосферу Брайтон-Бич необходимо сохранить. И своих приятелей, которые приезжают в Нью-Йорк в первый раз, я обязательно привожу сюда. И поверьте, еще никто не уехал разочарованным.

Коммунизм с оскалом капитализма

Сегодняшний Брайтон-Бич – это уникальное объединение русскоязычного «гетто» и современного района с процветающим бизнесом. Как метко пел брайтонский менестрель Вилли Токарев, «здесь рядом нищие и принцы проживают».

И это действительно так – по соседству со стариками, которые «прозябают» на иждивении государства в социальном жилье, строятся комплексы с квартирами по цене миллион и выше. За парковку здесь спорят ржавый шевроле и новенький Бентли, а на брайтонском пляже можно увидеть купальник стоимостью с небольшой автомобиль.

Любой житель Брайтона скажет вам, что район «облагородили» именно «русские». Именно благодаря им здесь достаточно высокий «рент» на жилье, а цены в некоторых ресторанах «кусаются» сильнее, чем в Манхэттене. Обратная сторона медали – это неистребимый «советский» дух, который, кажется, поселился здесь навсегда. Правда, люди на Брайтоне очень похожи на тех, кто в голодные советские годы штурмовал прилавки магазинов. И большинство из них из этого штурма до сих пор не вышли. Но в этом и заключается ценность бывшего курорта. Это живой бесплатный музей. Неуправляемая машина времени в постоянной работе, созданная самим социумом. Постоянный кинофильм, в котором каждый может принять участие.

От курорта до гетто и обратно

У Брайтона интересная история. В 1868 году его основал англичанин Вильям Энгеман. Прикупив землю на берегу океана, он решил сделать здесь курортную зону. Отсюда пошло и название – Брайтон – так называется популярный пляжный район в Великобритании. Начинание оказалось вполне успешным – на американском Брайтоне построили фешенебельную гостиницу и провели к ней железную дорогу. Она существует и ныне – в виде ветки метро, или, как здесь говорят даже русскоязычные, «трейна».

Помню, в советское время попалась мне на глаза телепрограмма про Брайтон-Бич. Закадровый текст говорил о том, что эмигранты из СССР вынуждены жить здесь под мостом, по которому с грохотом проносятся поезда, в постоянном шуме, темноте и сырости. Что и было запечатлено на видео. Сделать несколько десятков шагов в сторону и снять живописную деревянную набережную и просторные пляжи «идеологически выдержанный» оператор, наверное, не счел нужным. А если даже и счел, в фильм это не попало. В общем, обычная пропаганда времен Советского Союза.

А вот в конце девятнадцатого века местные нью-йоркские власти видели Брайтон совсем под другим углом. И действительно сделали здесь курорт. После открытия гостиницы и проведения железной дороги на Брайтоне заработало множество бассейнов и оздоровительных купален с морской водой. До сих пор сохранились здания, в которые когда-то морская вода подавалась из океана по водопроводу, так, что жители могли принимать целебные морские ванны, не выходя из дома. Место быстро стало очень популярным среди «курортников» и наводнилось отдыхающими дамами и джентльменами.

Об уровне развития Брайтона того времени может служить тот факт, что больше всего дохода в местную казну приносили парикмахерские. На небольшой район их было около двадцати и все они были переполнены. Люди хотели хорошо выглядеть, чтобы соответствовать популярному курорту. Однако идиллию прекратила Великая депрессия, а затем и вторая мировая война. Начиная с тридцатых годов прошлого века количество «курортников» резко сократилось, а вскоре их поток на Брайтон-Бич прекратился вовсе. Купальни и пляжи опустели, парикмахерские стали закрываться. Еще недавно самобытный курорт стал превращаться в очередной депрессивный район Нью-Йорка. Цены на брайтонское жилье стали падать, в район потянулась беднота. На Брайтон-Бич пришел упадок и запустение.

Цветы и ягоды эмиграции

Ситуацию спасла эмиграция. Во время войны на брайтонский обетованный берег стали направляться те, кто бежал от фашизма. Они оседали здесь, открывали лавки, и мастерские, и постепенно жизнь на бывшем курорте стала налаживаться. Впрочем, из-за бедности резидентов и близости криминогенного района Кони-Айленд, Брайтон-Бич «проходил» в неблагополучных почти до конца двадцатого века. Массовая эмиграция в США из Советского Союза поначалу в этом плане Брайтону практически не помогла. Хотя русскоязычное население района начало стремительно расти с тех самых пор, как советские власти разрешили еврейскую эмиграцию, первые «русские» эмигранты были бедны и селились на Брайтоне именно по причине дешевизны жилья и желания быть поближе «к своим».

Русский язык стал на Брайтоне фактически официальным, выходцы из СССР вдохнули в некогда курорт новую жизнь, однако жить на Брайтон-Бич все еще считалось непрестижным, а выходить на набережную к океану в темное время суток по-прежнему было опасно. Ситуацию в корне изменил распад СССР, перестройка и – новая волна эмиграции. Теперь в Америку направились предприниматели, комбинаторы и авантюристы всех мастей. Разнообразные «бизнесы» и заведения начали расти как на дрожжах. Парикмахерские уступили место ресторанам и пельменным, а американцы стали приезжать на Брайтон на «уикенд», чтобы посмотреть, как гуляет русская душа.

Именно это поколение эмигрантов вполне ощутило вкус американских долларов, поэтому их дети пошли в престижные американские колледжи – и со временем на брайтонских вывесках то тут, то там, замелькал невиданный здесь доселе английский язык. Очередная страница истории Брайтона перевернулась.

Вперед, в будущее

Делать прогнозы по поводу будущего Брайтон-Бич – дело такое же неблагодарное, как пытаться заставить резидентов этого района говорить на английском. Жизнь идет вперед, и, разумеется, с годами «брайтонцев», которые помнят Брежнева или даже Горбачева, будет становиться все меньше. Захотят ли жить в этом районе их дети и внуки – вопрос.

С одной стороны, Брайтон сегодня – это, как я писал выше, музей интересных вещей и персон в стиле «винтаж». С другой – это чертовски неплохо расположенный на берегу океана участок мегаполиса, удобно соединенный транспортной инфраструктурой и с центом Бруклина, и с Манхэттеном. Так что шансов не оказаться на Нью-Йоркских «задворках» у Брайтон-Бич много. Возможно, со временем на смену привычным нам деньгам придут криптовалюты, пельменные уступят место ресторанам органической еды, а люди научатся говорить на одном универсальном языке. Но даже тогда этим людям захочется посидеть у океана, прогуляться по набережной и вспомнить свое прошлое. Главное, чтобы войны не было, как говаривали наши бабушки и дедушки.