‘Чувствую себя человеком’: знаменитость из Нью-Йорка регулярно ездит в Украину и помогает там

Рэйчел Рей знаменитый американский шеф-повар. Она – ведущая популярных кулинарных шоу, трижды лауреат телевизионной премии Ammy, автор нескольких кулинарных книг, издатель журнала «Рэйчел Рэй», создательница бизнес-империи своего имени, в которую входит производство посуды, мебели, текстиля и кормов для домашних животных. Рэйчел Рей входит в список 100 самых влиятельных людей мира по версии Time и Forbes. С 2022 года одной из главных своих задач в жизни она считает помощь Украине. Рэйчел рассказал изданию Голос Америки о своих поездках в Украину и о впечатлениях о них.

Рэйчел живет в настоящем лесу на севере штата Нью-Йорк в тысячах и тысячах километров от Украины. Но она всей своей душой переживает о судьбе этой далекой страны.

Далее – от первого лица.

Просто я смотрю новости. Я информирую себя. Я читаю, я размышляю, и меня вырастили замечательные люди – мои мама и дедушка. Дедушка рос в семье, где было 14 детей, мама – в семье с десятью детьми. По происхождению я из семьи итальянских иммигрантов. Я верю в человечность. Верю в то, что люди поддерживают друг друга.

Америка построена иммигрантами. Мы все сюда пришли из других стран. Мы все были откуда-то выброшенными людьми. Если нам безразличны самые сильные люди среди нас, кто тогда мы. Для меня это моральный императив, не важно, какая у меня семейная родословная, мы – люди. Я такая же украинка, как итальянка, американка или кто-то еще.

Все эти модные вещи, которые мы делаем для изучения нашей ДНК – откуда мы родом, – это теперь совсем не важно. Важно только то, насколько вы заботитесь о своем ближнем. У меня все внутри сопротивляется, мне нужно было туда поехать, я должна была встать на их сторону, мне нужно быть с ними, мне нужно сделать все, что в моих силах, я готова отдать что угодно.

Украина – это страшная дорога, ты никогда не знаешь, что может произойти, тебе надо преодолеть две границы.

Я обратилась за советом к умным людям – в Комитет украинского конгресса Америки. Его президент Андрей Футий – мой дорогой друг, который помогает мне каждый раз, когда я туда езжу.

Знаете, как я на самом деле нашла надежного человека. Это произошло во время пандемии COVID-19. Наш дом сгорел, а потом умерла наша собака. Во время пандемии с нами несколько раз случалось нечто худшее, чем пандемия.

Это как будто апокалипсис произошел в нашей жизни. Все было очень-очень-очень плохо, и я спросила себя: «Что же мне делать? Как мне почувствовать себя лучше?»

И в то же время я начала видеть в новостях все, что происходило в Украине, и я разговаривала с женщиной, которая дрессировала нашу новую собаку. Оказалось у нее есть брат, который и помог мне найти Андрея.

Я позвонила ему и спросила: «Можете ли вы мне помочь? Я хочу помогать людям в Украине». Так мы нашли друг друга, а потом все произошло почти сразу: Андрей спросил, что и как я хочу и могу сделать. И мы просто начали этим заниматься, составили план того, в чем есть нужда.

Когда я впервые приехала в Украину, об этом почти никто не знал. Андрей сказал львовскому мэру, что привезет одного человека, которого он, возможно, не знает, но тот очень хочет помочь. Это женщина – она из мира телевидения, и она привезет разные вещи, поскольку пытается оказать помощь. И мэр встретился со мной.

Во время первой поездки мы встретились с отцом Андреем, настоятелем детского приюта святого Ивана Боско и составили список того, что им нужно. Мы, конечно, привезли игрушки и всевозможные забавные вещи, но не знали, что именно им нужно. Тогда и начали составлять списки. Затем пошли в детскую больницу, после – в главную больницу. Это больница, куда привозят раненых.

По теме: Американец спал на морозе, чтобы помочь Украине: теперь он сделал татуировку I am Ukrainian

Итак, мы сделали всё это во время самой первой поездки. Я была в убежищах, помогала укладывать комплекты для передовой, и это было моим самым крупным тогда пожертвованием. Думаю, мы купили тогда на $200 тысяч комплектов для спасения людей, сражающихся на передовой.

Самые нужные вещи в таких комплектах, конечно, турникет для остановки крови, антибиотики, бинты и прочее. В каждом наборе по 17 элементов. Но самое крутое – это гель, благодаря которому можно сохранить почти все части тела. Он позволяет не потерять конечность или внутренний орган. Когда его наносят на тело, он начинает работать таким образом, чтобы сохранить человека в живых. Мне это кажется невероятным, я ничего об этом не знала.

Я повар и обычно разделываю уже мертвое. Я не знаю, как сохранить жизнь. Но, поехав в Украину, узнала об этом. Мы работали в детских домах и больницах, эвакуировали людей автобусами и везде видели глаза украинских людей. Как только вы встретитесь с ними глазами, то никогда не сможете оставить их, вы никогда не сможете их бросить. И они такая же часть меня, как любая конечность моего тела. Я никогда не брошу этих людей.

Эти люди защищают каждого свободного человека на планете.

Был один момент, когда я поняла, что остаюсь. Когда вошла в детскую больницу, меня провели по ней. Там были мама и двое ее детей. Маленький мальчик не пострадал, но мама потеряла ногу, а ее дочь – обе.

Они были среди первых жертв взрыва на вокзале в Краматорске. Маленький мальчик должен был присматривать за их вещами, которых было очень мало (маленькая сумка или две). Он должен был оставаться на станции и сторожить вещи.

А бабушка, мама и маленькая девочка вышли на улицу, чтобы встать на платформе и дожидаться эвакуационного поезда. Думаю, маленький мальчик был слишком мал для того, чтобы стоять в той толпе. Он был внутри с багажом, а бабушка и мама, его сестра на улице просто ждали поезд. Папа остался защищать свою страну.

И они просто ждали, у них была надежда уехать куда-угодно.

Бабушка разлетелась на куски, мать потеряла ногу, а маленькая девочка потеряла две ноги. Когда я вошла в больничную палату, её брат сидел на кровати напротив и играл с игрушкой, которую ему кто-то подарил.

Маленькая девочка сидела на кровати, обе ноги были забинтованы. Двойная ампутация конечностей. Её мама сидела на третьей кровати в той же комнате.

Маленькая девочка сказала мне, что у меня красивые сережки. Поблагодарила, что мы ее навестили и попросила меня принести красок для рисования.

Я спросила ее брата, чего хочется ему. Он попросил игру “Майнкрафт” или что-то из “Лего”, а потом их мама поблагодарила нас за то, что мы просто пришли.

Мы провели много времени с администратором больницы выясняя, что необходимо привести в нашу следующую поездку. В каждой поездке мы составляли список того, что они действительно хотят или что им действительно нужно.

В тот же день мы отправились в город на встречу с мэром. Зашли в магазин игрушек, купили “Майнкрафт” и краски для рисования, принесли в больницу. Дети были заняты, поэтому позже медсестры прислали нам фото, где они держат свои подарки.

Я просто не могу вам описать, что значит любить и восхищаться людьми так сильно. Вот так же я любила и восхищалась своим дедушкой, он очень тяжело работал, он был моим лучшим другом. Мой дедушка всегда говорил: “Если у вас есть 10 пальцев на руках и 10 на ногах, у вас нет права жаловаться. И ваш выбор в жизни только смеяться или плакать; ты выбираешь драться и смеяться, или плакать и умереть”.

Вот почему я чувствую себя украинкой больше чем кем-либо. Некоторые американские звезды приезжали с поддержкой в Украину и искренне оставляли там свою душу.

Я просто хочу поступать так, как я чувствую. Вселенная подсказывает мне, как поступать правильно. Я действительно размышляла об этом, стоит ли связывать себя буквально с войной. Но наступает момент, когда вы просто не можете этого не сделать, вы просто не можете бездействовать, и это единственное, что я чувствую в своей жизни сильнее всего на свете.

Я должна защитить и сделать все, что в моих силах для этих людей. Для меня нет более значимой цели. Я считаю, что мне нужно заставить каждого американца осознать важность этого.

Мне все равно, кто вы. Вам следует заботиться о людях, а эти люди отдают свои жизни, свои души. Каждый человек в Украине в буквальном смысле отдает свою жизнь защищая всех нас.

Как можно не делать что-то и не продолжать это делать и не обещать поддерживать их до победы в этой войне. Другого решения нет.

Первые два раза я приезжала в Украину без телекамер, но в третий раз захотела показать все, что вижу там. А все потому, что почувствовала: Америка теряет интерес. Я не хочу, чтобы люди теряли интерес к этому. Это не кино, это жизнь, и к ней нельзя терять интерес. Если мы потеряем интерес к войне, то все потеряем, все проиграют, планета проиграет, демократия проиграет.

Я начала рассказывать людям о том, что я еду в Украину и чувствую себя украинкой только, когда мне начало казаться, что в Америке мы теряем страсть к людям борющимся, в том числе и за Америку, за демократию и за весь мир вообще.

Мне казалось, что теряется правильный масштаб картины и поэтому нужно было сделать что угодно. Я рада пожертвовать деньги, собрать средства, сделать там все, что в моих силах. Самое главное для меня – это сохранить Украину на устах американского народа, потому что мы являемся крупнейшими для Украины донорами в мире. Самое главное сохранить это как что-то очень важное для всех нас, не позволить этому исчезнуть из информационного поля.

Моему мужу не понравилось ездить в Украину, и я чувствую, что он никогда туда больше не вернется, что нормально для одних людей. Я действительно чувствую, что мой муж любит украинский народ, он чувствует глубокую связь с ними, но ему не понравилось там находиться. Сирены срабатывают круглосуточно и постоянно.

Он юрист и музыкант, очень серьезно относится к вещам, мыслит математически и всегда рассчитывает следующий момент. Кроме того, он всегда тщательно обдумывает все возможные варианты исхода событий. Откровенно говоря, думаю, что мой муж слишком умен, чтобы ездить со мной. Я еду потому, что для меня речь идет только о чувстве, которое я испытываю к этим людям, возможно, мне не хватает ума понять, что поехать туда будет не лучшим сценарием.

Но всё, что меня интересует, так это плачет ли щенок на улице или ребенок. Плачет ли на улице мама, плачет ли на улице старушка, которая берет в руки оружие. Где их папы и дедушки? Как мы можем помочь им найти друг друга?

Эмоционально это все я и воспринимаю, муж более методичен. Пожалуй, просто наш мозг работает немного по-разному. Вот и все. Думаю, если я умру здесь, то это мой выбор.

Если вам суждено умереть – вы умрете. Этому суждено случиться, бомба упадет или не упадет, попадет ли в тебя ракета или ты этого избежишь – для меня мой собственный выбор. Где и как именно я живу, я жива каждое мгновение пока меня не станет. Думаю только о том, где и как мне правильно жить. Я предпочитаю жить так долго и так часто с украинским народом, насколько я смогу.

Вы просто существуете в «нормальности войны». Все ходят вокруг с детьми с колясками, они едят, если можно, то пьют пиво или что-то в этом роде.

Все сильно изменилось за все время моего пребывания. Сначала ничего не было, а потом можно выпить пиво или выйти на улицу только до 21:00 или 22:00, комендантский час был разным. Но люди живут, они живут своей жизнью они пытаются найти радость в том, что у них осталось.

Возможно, у них уже нет прежнего дома или больше нет той уютной жизни, но это опять же люди, любящие свои семьи, это люди, которые прожили полноценную и прекрасную жизнь, и они хотят, они пытаются с достоинством прожить эту жизнь

Мне 54 года, я никогда в жизни не видела такой храбрости и красоты духа. Я бы назвала это торжеством духа. Я видела женщину, которой за 60, у неё ничего нет. Вся ее квартира уничтожена, все было разбомблено, она вернулась в Украину и при свечах вязала мужские носки для передовой. Она сидит при свечах в мороз и вяжет носки для людей, борющихся за демократию.

Каждый, кто верит в демократию, каждый американец, поддерживающий своих конгрессменов, вы должны требовать, чтобы мы вместе остановили это. Эта война началась 9 лет назад.

Никогда не получится забыть то, что ты видишь находясь в Украине или наблюдая за историями украинцев. И никто из нас на этой планете не сможет отплатить им за то, что они сделали и делают для нас.

Вот почему я езжу труда – потому что считаю, что присутствие там важно, когда вы можете посмотреть кому-то в глаза и сказать: «Я здесь для тебя».

Мы также посетили огромное кладбище жертв войны. Андрей провел нас через огромное кладбище. Что было в нем невероятного, так это зримая любовь, подаренная погибшим.

Когда вы идете по кладбищу, там будут могилы молодых людей, которые погибли недавно и всегда есть люди скорбящие о них. Все могилы просто укрыты какими-то огромными коврами цветов, этой любовью. И везде скорбящие люди. Это просто ошеломляет.

Знаете, американцы считают, что это один год. Нет, этой войне 9 лет. Очень-очень грустные годы потерянных душ.

И пройти мимо этого невозможно – это кладбище растягивается на много километров могил, которые постоянно покрываются новыми венками и любовью. Это жестоко и одновременно красиво. Жизнь на контрастах.

Мне предстоит очень важное еще одно путешествие в Украину. У нас есть машина для мытья полов, инвалидное кресло за $35 тысяч, несколько машин для лечения катаракты, у нас огромный список того, что мы везем в эту поездку.

У детей в Украине ужасная катаракта, и у них нет оборудования для лечения этой болезни. Никто не знаем, с чем это связано – радиация, война, загрязнение воздуха и воды. В целом я не получила однозначного ответа от врачей, которых мы расспрашивали, но я знаю, что им нужно оборудование для лечения катаракты

Я думаю, мы сможем привести с собой инструменты, которые там нужны. Просто у них нет таких систем в Украине, потому что у них никогда не существовало такой проблемы. Точно так же, как мы искали инструменты для кардиохирургии потому, что у них никогда не было кардиологических инструментов для пациентов с огнестрельными ранениями.

Мы пытались приобрести инструменты достаточно маленькие, чтобы работать с ранениями у малышей. А сейчас мы работаем над проблемой с глазами для самых маленьких. Ответа, почему это происходит, я пока не могу найти.

Я знаю, что многие сейчас работают над этим, надеюсь, что мы сможем взять с собой оборудование, способное помочь. Чтобы привести все это в Украину, обычно нужен целый самолет. Мы летим на частном самолете, каждый раз нам приходится приземляться в Польше и дальше все перевозить на грузовиках.

Находясь в Украине, я чувствую, что есть какая-то ценность быть человеком. Вот почему я езжу туда – потому что это заставляет меня чувствовать себя человеком.