Как сын сбежавших из ‘Освенцима’ евреев создал комикс о Холокосте и получил за него Пулитцера

Комикс «Маус» Арта Шпигельмана стал единственным в истории графическим романом, который получил Пулитцеровскую премию. Это произведение создал потомок евреев, которые пережили Хококост. Он хотел увековечить память о трагедии и показать это сквозь призму современного мира. Подробнее рассказало издание «Афиша.Daily».

Долгая история

При всей своей уникальности «Маус» не возник на ровном месте — за ним стоит долгая история независимых комиксов, в которой сам Арт Шпигельман участвовал на протяжении двух десятков лет.

В начале 1970-х он приехал в Сан-Франциско (Калифорния), где несколько лет был важной фигурой в арт-подполье, работал с автором комиксов про кота Фрица Робертом Крамбом, снявшим «Мир призраков» Терри Цвигоффом и другими не менее известными людьми.

Позже Шпигельман уехал жить в Нью-Йорк, где уже со своей женой основал контркультурный журнал комиксов Raw. Каждый его выпуск был практически арт-объектом — они то печатали его на картоне, то делали обложку из пластика, то рвали случайные страницы, чтобы каждый номер тиража был уникальным. Это научило читателей тому, что в комиксах могут подниматься очень серьезные темы, а не только приключения. В том же журнале начали выходить первые отрывки «Мауса».

«Авторам комиксов в то время было попросту некуда податься. Так что я подумала: можно сделать все самим. Из жажды созидания и родился Raw. Я купила печатный станок, что в 1977 году было редкостью. С помощью Raw мы показывали людям, что вообще возможно делать в комиксах, — что нет какого-то одного общего стиля, что каждый может найти свой голос. Это была такая потемкинская деревня, мы делали вид, что существует целое мировое сообщество независимых художников, рисующих комиксы. А потом это сообщество стало реальностью», – рассказала художница и жена Арта Шпигельмана Франсуаза Мули.

Особенные буквы

Буквы в «Маусе» — это практически продолжение рисунка. У Шпигельмана к ним вообще особенное отношение: издателям, выпускающим «Мауса» на иностранных языках, он присылает специальное письмо, где объясняет, каким должен быть шрифт, почему в начале книги он отличается от того, что в конце, и даже советует, какими инструментами пользоваться для лучшей передачи оригинала.

Прорисовка и графика

Сам Шпигельман не часто говорит откуда он черпал вдохновение для создания рисунков. Но, присмотревшись, в «Маусе» можно найти влияние и страшилок 50-х годов, и андеграундных комиксов.

Сам автор часто говорит, что ри­сует он не очень хорошо, но в этом несовершенстве отчасти и состоит художественная сила его неповторимого комикса.

По теме: Письмо пережившей Холокост еврейки нашло своего адресата в Нью-Йорке через 75 лет

«Мой стиль рисунка вырос из моих физических недостатков — у меня амблиопия, «ленивый глаз», из-за чего я с трудом вижу перспективу и объем. Наверное, поэтому я стал художником, а не бейсболистом. Тем не менее я не сразу хватаюсь за ручку, чтобы рисовать, когда приходят в голову идеи. Мне требуется много сил, чтобы выразить себя в рисунке, проще писать слова. Я сначала при­думываю текст, а потом сокращаю мысли в картинки. Комиксы — это искусство краткости и сжатости. Надо уплотнить мысли в рамках одного кадра, насколько это возможно», – говорит Шпигельман.

Пулитцеровская премия

В 1992 году впервые в истории графический роман был удостоен Пулитцеровской премии, и им стал именно непревзойденный «Маус». Такой прорыв буквально в одночасье вывел весь жанр из литературного «гетто» и навсегда убрал из комиксов клеймо «несерьезного искусства».

И хотя, изначально такое событие пытались представить в виде исключения, но в итоге все приняли тот факт, что этот жанр это нечто больше, чем развлечения.

«Люди до сих пор спрашивают меня, почему я сделал «Мауса» в виде комикса. Ну а как иначе? Я рисую комиксы, это мой язык. В тот момент это казалось естественным — рассказать эту историю так. В итоге «Маус» изменил всю культурную парадигму. Комиксы перестали быть легкомысленным развлечением для детей. Я и остальные художники до сих пор расхлебываем последствия. После 1992-го все мало-мальски серьезные комиксы сравнивают с «Маусом». При этом большинство вообще не понимают, что к чему, — люди считают, что книга получила Пулитцера исключительно потому, что написана про Холокост. Конечно, я поднял серьезную тему — но это не значит, что отныне нужно писать только тяжеловесные комиксы на большие темы», – отмечал сам автор «Мауса».

Английский язык и речь героев

Язык играет в комиксе ключевую роль: знание английского несколько раз спасает главного героя — отца Шпигельмана, Владека; неизвестный Шпигельману польский лишний раз подчеркивает разницу поколений. Наконец, Владек говорит по-английски с явными ошибками, и автор ра­ди достоверности старательно сохраняет в тексте каждую.

Кстати, название «Маус» помимо того, что очевидно созвучно с английским mouse, еще и отсылает к немецкому mauscheln («разговаривать как еврей»).

Родители

«Маус» — классический пример рассказа в рас­сказе; в его центре — история отца Шпигельмана, Владека, рассказанная сыну; вокруг — их разговоры в 1980-х. Естественным образом, одна из главных тем книги — отношения между поколениями и проблема памяти.

Арт испытывает чувство вины за то, что не пережил того, что пережил его отец; для литературы о Холокосте второго поколения, то есть написанной детьми жертв концлагерей, это чувство вины — основной мотив. Мать Шпигельмана покончила с собой в 1968-м; ее точки зрения в книге нет, так как отец уничтожил ее дневники.

«В книге есть три пласта. Самый очевидный — что это история Владека Шпигельмана от 1930-х в Польше до его освобождения из Аушвица в 1945-м. Чуть глубже — отношения отца и сына в Америке 1980-х. Отец рассказывает историю, сын пытается передать ее с помощью самого близкого и знакомого ему языка — комиксов. Наконец, на самом глубинном уровне это история самого Арта Шпигельмана, человека, который живет под грузом чужого опыта и чужой памяти, памяти своих родителей. Вся история рассказана голосом Владека. Это история выживания отца, рассказанная сыном через его собственную интерпретацию, через его художественные решения», – отмечает литературовед Марианна Хирш.

Мыши

Шпигельман придумал говорить о расизме самым неожиданным образом — показав людей в виде животных. Евреи у него стали мышами, немцы — кошками, поляки — свиньями и так далее. Это одновременно самая противоречивая и самая сильная сторона «Мауса».

Животную метафору часто обвиняли в излишней простоте, но она только подчеркивает ту стратификацию, которую пытались навязать нацисты.

Шпигельман не просто понимает ограниченность этого приема, он использует его для усиления эффекта: скажем, в книге есть момент, когда в концлагерь попадает еврей, заявляющий, что он немец, — и автор не может определиться, рисовать его в виде мыши или кошки.

По теме: ‘Загробная жизнь’ еврейских шедевров: как возвращали похищенные во время Холокоста произведения искусства

«Как и всякая навязчивая идея, мысль о том, чтобы нарисовать людей в виде животных, пришла ко мне случайно. В начале 1970-х мне предложили нарисовать что-нибудь для андеграундного журнала Funny Animals. Я долго не мог ничего придумать, а потом посмотрел какой-то мультфильм про Микки-Мауса, из ранних, знаете, где он еще похож на джазмена. Я вдруг решил сделать комикс про чернокожих в Америке с черными мышами и ку-клукс-кошками. Мне потребовался один день, чтобы понять, что про судьбу афроамериканцев я не знаю ровным счетом ничего. Тогда эта метафора перекинулась на близкую мне историю угнетения целого народа. Когда я принялся работать над «Маусом» всерьез, я стал много читать про нацистов и Вторую мировую. Что меня поразило, так это то, что в антисемитской пропаганде 1940-х евреев изображали как крыс, грызунов. В карикатурах, на плакатах, даже в некоторых документальных фильмах. Обесчеловечивание — важный момент для любого геноцида. И этим занимались не только в нацистской Германии», – рассказал Шпигельман.

Холокост

«Маус» — не первая книга на тему Холокоста, но это первый комикс, который помог поместить эту трагедию к контекст поп-культуры. У комикса, конечно, сразу появилась масса противников — его обвиняли в тривиализации трагедии, против него протестовали в Польше, поначалу его даже боялись печатать издательства. Но в итоге «Маус» стал классикой.

«Когда я ­взялся за «Мауса», литературы о холокосте почти не было. Пока я делал книгу, мой отец был жив, и он мне все рассказал. Помню, что я смог прочитать все имевшиеся книге о холокосте на английском, просто заказав их в библиотеке, и потратил на это совсем немного времени — теперь это заняло бы целую жизнь. После «Мауса» мир изменился — пришли Стивен Спилберг и Роберто Бениньи и сделали свои фильмы про концлагеря, Холокост попал в массовую культуру. Когда я писал книгу, такое невозможно было представить», – отметил Шпигельман.

Родители Шпигельмана были польскими евреями, узниками нацистских концлагерей (Освенцим и Освенцим-2 Биркенау), освобождены в 1944, переехали в Швецию, затем в США. Многие родственники Арта также стали жертвами Холокоста: его тетя, её дети и брат Арта, который жил у тёти. Арт вырос в Квинсе, окончил Высшую школу искусства и дизайна на Манхеттене. В 1968 пережил тяжёлый нервный срыв и попал в психиатрическую клинику. Составил несколько антологий комиксов, выступает с публичными лекциями об этом виде искусства. В 2005 журнал Time включил Арта Шпигельмана в число ста наиболее влиятельных людей мира.