‘Последний босс Брайтона’: американец написал книгу о русском мафиози в Нью-Йорке Бибе Найфельде

5 июля в нью-йоркском издательстве WilliamMorrow&Company вышла книга Дагласа Сенчюри «Последний босс Брайтона» с уточняющим подзаголовком «Борис «Биба» Найфельд и восход русской мафии в Америке». Книга рассказывает о жизни одного из самых известных боссов русской мафии в Нью-Йорке. Найфельд был “русским” в американском понимании этого слова, на самом деле он белорусский еврей.

Для того, чтобы создать эту книгу, Даглас Сенчюри несколько лет встречался с Найфльдом в Нью-Йорке. О том, как проходили эти беседы, он рассказал в самой книге. Ниже мы приводим полный перевод этой части произведения от первого лица.

“Меня не должно было быть в живых сегодня”, – это была одна из первых фраз, которые Борис Найфельд сказал мне, когда я встретил его четыре года назад.

В душную субботу в конце июня 2018 года мы сидели на открытом воздухе в Tatiana Grill, популярном ресторане на набережной Брайтон-Бич. Мы потягивали русскую водку в окружении молодых женщин из Санкт-Петербурга, Киева и Одессы, на которых было больше косметики, чем одежды.

Известный своим друзьям и семье как “Биба” и описанный в нью-йоркских таблоидах как “последний босс русской мафии в Америке”, Борис имел полное право удивляться тому факту, что он был жив. Мафиози улыбался, делясь своими мыслями в моим цифровым диктофоном. Он пережил несколько покушений на убийство. В него стреляли в упор из пистолета-пулемета в 1986 году. Он также остался невредимым в 1991 году, когда граната, заложенная под его Линкольн Таун Кар, не взорвалась. В возрасте 18 лет его на три года отправили на каторгу в советском лагере для военнопленных. После эмиграции в Соединенные Штаты он провел значительную часть своей жизни в различных федеральных тюрьмах.

Сейчас Борису – 74 года, и он по-прежнему выглядит внушительно – с бритой головой, пронзительными голубыми глазами и крепким телом, покрытым татуировками, сделанными тюремной краской. Четыре жутких черепа; угрожающий скорпион, дребезжащий хвостом; королевская кобра в массивном капюшоне; звезда Давида, вставленная в еврейскую Библию, увенчанную замысловатой короной… Посвященные в мир российской организованной преступности могут прочитать рисунки на верхней части его тела как иллюстрированный сборник рассказов, отображающий все резюме Найфельда как профессионального преступника: это послужной список, включающий судимости за рэкет, торговлю героином, отмывание денег и вымогательство. Его также подозревали в организации нескольких громких бандитских убийств. Хотя ему так и не предъявили обвинений по этим делам, а сам “Биба”, конечно же, отрицал свое участие в этих преступлениях.

Немногие из его современников из преступного мира советских эмигрантов на Брайтон-Бич дожили до его возраста. Многие, хотя и не все, умерли насильственной смертью. Борис – практически последний мафиози своего поколения, до сих пор ведущий активный образ жизни.

Последний выживший

История его жизни иллюстрирует особый момент современной истории. Тогда волна евреев, спасавшихся от советского гнета в 1970-х годах, прибыла в Соединенные Штаты и пошла по стопам предыдущего поколения молодых хулиганов, таких как Мейер Лански, Бенджамин “Багси” Сигел и Луи “Лепке” Бухалтер. Они применяли и мозги, и мускулы, чтобы сколотить состояние в Америке преступными методами

Эта волна советских преступников-эмигрантов в 1970-1980-х годах была непохожа ни на одну из предыдущих. Это были космополитичные, искушенные, часто получившие университетское образование люди, которые годами выживали в Советском Союзе, применяя свою изобретательность и смелость, чтобы обмануть коррумпированное государство. Они поселились в приходящем в упадок районе Южного Бруклина – Брайтон-Бич, который на протяжении нескольких поколений был убежищем для евреев-иммигрантов. И превратили его в свою собственную “Маленькую Одессу”.

По теме: История ‘бриллиантовой’ улицы Нью-Йорка: хронология бандитизма

Найфельд и такие как он отличились своим бесстрашием

Они сотрудничали с итало-американской мафией, но никогда не боялись ее. Они шутили о том, как легко воровать в Америке. Они насмехались над удобством американских тюрем по сравнению с голодными условиями в лагерях Советского Союза. Они демонстрировали безжалостность и небрежно применяли насилия, чем шокировали даже опытных сотрудников правоохранительных органов США. В отличие от более авторитетных организованных преступных группировок их сила заключалась в том, что они чувствовали, что им нечего терять.

Да, они были жесткими. Но их интеллект, креативность и глобальные амбиции действительно выделяли их среди рядов американских гангстеров. Схемы, придуманные Борисом и его коллегами-преступниками из Советского Союза, даже сегодня кажутся замечательными по своей изобретательности. Это были ребята, которые выжили в тоталитарном государстве, которые нормализовали незаконную деятельность, которые рассматривали преступление как форму антикоммунистического бунта и даже возвели его в ранг искусства.

В Соединенных Штатах их незаконные предприятия развивались от дерзких афер с ювелирными изделиями до самых изощренных финансовых махинаций, манипуляций с акциями и международного отмывания денег. За несколько коротких лет щупальца мафии Брайтон-Бич протянулись от Антверпена до Берлина, от Бангкока до Сьерра-Леоне. Борис Найфельд и его партнеры были одними из первых, кто заметил и использовал несметные богатства, нажитые в экономическом хаосе после падения Берлинской стены и начала распада Советского Союза.

Они также были нацелены на многие рутинные аспекты повседневной жизни, которые мы все считаем само собой разумеющимися в Соединенных Штатах. От заправки наших автомобилей до кредитных карт, которые мы используем для его оплаты. Преступники советского происхождения и их итало-американские партнеры по мафии украли миллиарды долларов в виде акцизов на бензин с помощью цепных схем, которые стали достоянием криминального мира. И агентам ФБР, и Налоговой службе потребовались годы, чтобы понять, как они это делают. Они усовершенствовали новые формы банковского мошенничества и бесчисленные мошенничества с медицинскими страховками. А ещё подделывали всё – от стодолларовых банкнот до сигарет “Мальборо”.

Их преступный гений заключался в использовании невидимых слабостей экономической системы, которые были прямо у них под носом.

Когда я познакомился с Борисом Найфельдом, ему был 70 лет. Его только что условно-досрочно освободили за последнее уголовное преступление, на котором его поймали. Причудливый заговор с целью наемного убийства превратился в схему вымогательства, о которой неделями писали таблоиды. На слушаниях по вынесению приговора в Южном округе Нью-Йорка в июле 2016 года прокурор описал Бориса как “чрезвычайно сложного человека с богатым криминальным прошлым”, который провел “большую часть своей взрослой жизни в российской организованной преступности”.

“Чрезвычайно сложный”, – это ещё мягко сказано.

За четыре года, что я знаю Бориса, — брал интервью у него дома, тусовался с ним в шумных бруклинских ресторанах и обжигающих банях, — его личность остается для меня загадкой. Он одновременно пугающий и обаятельный, хитрый и каким-то образом удивительно наивный.

Я наблюдал, как он с полной отстраненностью описывает сцены необычайного насилия, совершенного над ним, вокруг него, им самим. Я также слушал, как он со страстью и изощренностью рассказывал о чтении романов Достоевского, находясь восемь месяцев подряд в одиночной камере в печально известном Специальном корпусе исправительного учреждения в Нижнем Манхэттене.

Борис неоднократно говорил, что он не сожалеет ни о чем, что сделал в своей жизни. И все же поперек его живота крупными синими буквами на иврите вытатуированы слова “Боже, прости меня!”.

Трудно примирить многие из этих внутренних противоречий. Но я считаю, что именно эта двойственность делает Бориса Найфельда уникальным и увлекательным персонажем.

По теме: Беспощадный вор в законе: как отец русской мафии держал в страхе весь Брайтон-Бич

Его история представляет собой первый подлинный взгляд на зарождение современной российской организованной преступности и её продолжающиеся последствия в нашем современном мире. Россию Владимира Путина часто описывают как виртуальное мафиозное государство. Криминальная карьера Бориса Найфельда, человека примерно того же возраста, что и Путин, даёт нам уникальное, детальное представление о том, как бывший Советский Союз стал крупнейшей клептократией в истории.

С одной стороны, это классическая история иммигрантов. В начале 1950-х годов Борис Михайлович Найфельд был просто брошенным еврейским ребенком в небольшом городе в Беларуси. В 1979 году ему удалось сбежать на Запад. А к началу 1990-х он стал мультимиллионером, водящим “Бентли”, и находящимся на вершине криминального мира Нью-Йорка.

Почти с первого момента, как я познакомился с Борисом Найфельдом, он очаровал меня. Отчасти это может быть связано с тем, что наши семейные корни очень похожи. Хотя один из моих дедушек был родом из Варшавы, трое других моих бабушек и дедушек приехали в Соединенные Штаты из Белостока, тогда преимущественно еврейского города в Российской империи, расположенного примерно в четырехстах милях (650 км) к западу от Гомеля – родного города Бориса.

Хотя границы постоянно менялись, во времена моих бабушки и дедушки евреи Беларуси жили в пределах Гродненской губернии, дальней западной провинции империи царя Николая II, граничащей с Польшей и являющейся домом для некоторых крупнейших городов — Белостока, Гродно, Минска, Бреста. Сюда евреям разрешалось въезжать, жить и работать по ограничительным законам “Черты оседлости”. В отличие от семьи Бориса, моим бабушке и дедушке повезло вовремя уехать из Российской империи.

Будучи ещё подростками, путешествуя в одиночку, иногда лживо указывая в официальных документах свой возраст, они избежали погромов и царской воинской повинности во время Первой мировой войны. А позже – опустошения выжженной земли во время нацистского вторжения в СССР, унесшего жизни почти всех их старших братьев и сестер и их семей. Найфельды были теми, кто остался.

Граждане СССР, они стали частью непостижимой коллективной жертвы в войне против Гитлера. Бабушка и дедушка Бориса пережили нацистское вторжение только благодаря бегству в глубь Советского Союза — поселившись в Казахстане. После войны, вернувшись в Гомель, они пережили десятилетия официального антисемитизма при репрессивном сталинском режиме.

Гангстеру ничто человеческое не чуждо

Однажды утром в 2019 году, когда я гостил в просторном доме Бориса на Стейтен-Айленде, я проснулся и обнаружил, что он сделал яичницу и блины с лососем. Он очень хорошо готовит. Когда я спросил, откуда растут ноги у его кулинарного таланта, он объяснил, что в двадцать с небольшим лет прослушал несколько семестров в кулинарной школе в Гомеле.

Но перед завтраком нам обоим нужно было проглотить утренние таблетки левотироксина на пустой желудок. Мы с легким удивлением узнали, что у нас общее аутоиммунное заболевание – гипотиреоз, и нам прописали точно такую же дозировку лекарств для его коррекции.

В ярко залитой солнцем кухне Борис улыбнулся и предложил мне стакан горячего чая. Это напомнило мне о том, как мой дедушка Вилли пил свой чай. Черный. В стакане с водой. Не в кружке. Я вспомнил, как он тоже умел читать Толстого, Достоевского и Бабеля в русском оригинале. Как он тоже любил играть в карты и азартные игры со своими друзьями, говорящими на идише и по-русски. Хотя они предпочитали пинокль, а Борис – клаббер.

Конечно, никто из моих бабушек и дедушек не был осужденным преступником, не говоря уже о торговцах героином, отмывателях денег или подозреваемых в убийстве. Но за те годы, что я общался с Борисом Найфельдом, я часто задавался вопросом: что бы о нём подумали мои бабушка и дедушка? Отнеслись бы они к нему с отвращением — как к преступнику, который сколотил состояние, наживаясь на своих собратьях-евреях? Или они — пусть даже неохотно — узнали бы в Борисе Михайловиче Найфельде знакомого персонажа: еврея с неукротимым духом, еврея, которого абсолютно ничто не могло сломить?

За последние четыре года я слушал, как Борис рассказывает ошеломляющие истории о жадности, насилии и предательстве.

Захватывающие дух рассказы о перестрелках среди бела дня в Бруклине. Дерзкие ограбления в алмазных районах Манхэттена и Антверпена. Горы чистого китайского белого героина, контрабандой доставленного из Таиланда через Варшаву в аэропорт Кеннеди. Чемоданы, набитые миллионами фальшивой американской валюты. Марафоны азартных игр с высокими ставками на пляжных курортах Западной Африки. Эскапады с молодыми девушками по вызову в московских казино и на борту яхт олигархов в Черном море.

Я разговаривал с Борисом всего несколько часов в тот первый день в “Татьяне” на Брайтон-Бич. И тогда набросал фразу в одном из своих блокнотов, которая до сих пор кажется мне очень подходящим введением к моей книге: “Добро пожаловать на тёмную сторону американской мечты”.