Из медсёстры-онколога в пациенты: рак в жизни оказался намного страшнее, чем в теории

Этот материал основан на беседе журналистов издания Insider с Терезой Браун, автором книги “Исцеление: когда медсестра становится пациентом”. Далее – рассказ Терезы от первого лица.

В 2017 году моим дочерям-близняшкам исполнилось 18 лет. Они выросли, и я задумалась о том, чем бы я хотела заниматься всю оставшуюся жизнь. Я думала о том, какой могла бы быть моя дальнейшая роль в этом мире. Оказывается, эта роль заключалась в том, чтобы стать больной раком. В возрасте 52 лет мне поставили диагноз “рак молочной железы 1-й стадии”.

Я проработала медсестрой-онкологом 10 лет. Я думала, что знаю, что такое рак. Но оказывается, что независимо от того, насколько хорошо вы знаете болезнь в теории и насколько чутким вы себя считаете, вы не можете понять реальность больного раком человека, пока не окажетесь на его месте.

Этой осенью период моей ремиссии достигнет пяти лет. Это магическое число, при котором некоторые врачи могут даже использовать слово “вылечен”. Достижение этого рубежа подтолкнуло меня к мыслям о том, насколько это разные ощущения – быть онкологической медсестрой и онкологическим больным.

Страх переполняет пациентов, но как медсестре мне нужна была дистанция

Уровень страха больного раком невероятен. Не имеет значения, насколько статистически излечимым является его состояние — он борется за свою жизнь. Ничто так не проясняет ситуацию, как момент, когда речь идет о жизни и смерти.

Тем не менее, мне как пациентке очень часто казалось, что окружающие меня медицинские работники не понимали, насколько высоки ставки. Например, они не спешили сообщать мне результаты анализов, заставляя меня ждать до конца выходных. Хотя они могли бы легко позвонить мне вечером в пятницу и сократить дни беспокойства.

По теме: Более сотни выпускников и работников школы в Нью-Джерси заболели раком: власти ищут причину и не верят в совпадение

В некотором смысле я понимала их. Когда я была медсестрой, мне тоже нужно было защитить себя, воздвигая внутренний барьер перед своей сменой. Я не смогла бы эффективно работать, если бы навлекала ужас на своих пациентов своим нервным видом и переживаниями за их жизнь. Тем не менее, как пациент, я хотела, чтобы врач сопереживал тому, насколько мне было страшно.

Эмпатия проходит долгий путь

Страх может привести к перегрузке других эмоций. Когда я была в процессе постановки диагноза, мне сделали УЗИ молочной железы. Техник сказала мне, что увидела уплотнение. Мой врач сказал: “Вы не уйдете отсюда сегодня, не записавшись на маммографию”. Но когда я пошла записываться на маммографию, администратора не было на месте. Я сидела там, сотрясаясь от рыданий, слезы текли по моему лицу.

Отделение, где я проходила лучевую терапию, было другим. Я терпеть не могла телевизор в их приемной, поэтому каждую встречу ждала в холле. Они с радостью приходили за мной туда, никогда не делая замечаний по поводу дополнительной работы, которую им приходилось делать из-за меня. Они знали, что со мной нужно обращаться осторожно и ласково.

Пациенты обладают властью

Наличие рака означает потерю контроля, а хорошее лечение рака возвращает вам власть. Но система здравоохранения может работать в своем собственном темпе, если пациенты не сделают так, чтобы их голоса были услышаны.

Мы заслуживаем своевременного доступа к результатам анализов. Мы заслуживаем простого объяснения концепций, если мы не понимаем. Мы заслуживаем того, чтобы к нам относились с сочувствием и уважали наши эмоциональные реакции.

Теперь многие люди спрашивают меня, как получить лучший уход. Я советую им быть вежливыми, но при этом твердыми и прямыми. Если вы действуете с гневом или эмоциями, вас могут не заметить. Но если вы спокойно объясните, что система или отдельный человек не создают среду, в которой вы чувствуете заботу, вы сможете получить лечение, которого заслуживаете.