Дмитро Кыян вырос в Украине. В 1981 году его отец решил из Казахстана уехать домой в Украину. Там он после школы пошёл в армию, это еще был Советский Союз. Потом учился в Харьковском государственном университете и уехал в Москву через год.
Это был 1996 год, состояние постсоветской действительности, ничего не происходит. А там сразу все завертелось, создался журнал фотографический, которым Дмитро занимался. Это тот момент, когда у Москвы было четыре года абсолютно свободной жизни. Москва была удивительным городом, там появлялись клубы абсолютно разной направленности, была свобода.
«Когда мы сделали журнал, вокруг него сразу появились фотографы, ты становишься частью этого мира, какие-то выставки, экспозиции, галереи. Для меня эти четыре года в Москве – 1996–2000 – были абсолютно свободными», – признаётся Дмитро.
Потом произошла типично российская история – был криминальный захват журнала и издательского дома.
«Я в это время был в Нью-Йорке, это осень 2004-го. У меня было большое интервью с Ирвином Пенном, великим американским фотографом, после интервью я гулял по улицам в районе Сохо. У меня раздается звонок на сотовый телефон – мне было сказано, что возвращаться не имеет смысла. Я просто приехал в Москву в ноябре 2004 года, собрал вещи и переехал в Америку», – вспоминает Дмитро.
Когда он переехал в США в 2004 году, он обнаружил, что не непосредственно в Нью-Йорке, а в Нью-Джерси существует огромная украинская диаспора. Там находится кладбище бойцов украинской УНР, УПА. Обычно думают, что люди украинского происхождения живут в Канаде. Но огромное количество украинских фамилий встречается и в США.
По теме: Украинец признан лучшим студентом мира: он получил престижную премию в Нью-Йорке
На 2-й авеню после “революции достоинства” появилась организация “Разом”(“Вместе”), она проводит регулярно какие-то встречи. Регулярно они проводят сборы – проскакивает информация, что где-то украинцы в Нью-Йорке, туда приходишь и видишь огромное количество людей.
«Когда только-только пошла волна по Нью-Йорку в 2014 году, после аннексии Крыма, вдруг где-то выскакивает, что в пятницу на Таймс-сквер – сбор. Я туда прихожу, а там весь Таймс-сквер в украинских флагах. Украина присутствует здесь постоянно», – говорит фотограф.
Особенно явно украинцы в Америке сплотились после нападения России. Дмитро рассказал, что он с родителями приехал в Харьков в 1981 году. Он был ребенком. В те советские времена школы помогали строителям.
«Я своими руками носил, помогал строителям на Северной Салтовке воздвигать эти здания, которые сейчас разрушены. Северная Салтовка – это просто катастрофа. Это абсолютно для меня живые моменты», – отметил Дмитрий.
Его мама до сих пор живет там. В первый обстрел ее отбросило взрывной волной, Дома выбило окно. А одна из ракет упала около соседнего подъезда.
«Каждый раз мне тяжело об этом говорить, потому что это мой город. О Харькове могу говорить просто безостановочно, но сейчас я понимаю, что у меня комок в горле», – признался мужчина.
С 2014 года мужчина занимался волонтерством с харьковскими ребятами. Участие во всем этом – типично украинское. Каждый второй украинец точно совершенно связан с этими делами: волонтерство, общение с людьми еженедельное, ежедневное, у разных людей по-разному.
Но с масштабным вторжением, случившимся 24 февраля, это общение стало более плотным. Сейчас Дмитро занимается только волонтерской деятельностью. К примеру, покупает дроны, “Мавики”.
«Если я живу в Нью-Йорке, я дроны не покупаю сам, лично. Здесь на меня выходит человек из Польши, мой товарищ, и говорит: давай соберемся, кто может переслать деньги через PayPal. В Европе их закупают. Польша – это основной пункт перевалочный, из которого все приходит. Ты связываешься с кем-то или сам нажимаешь на кнопку “переслать деньги”, она связывает тебя с еще каким-то человеком, которого ты до этого вообще не знал, тебе дали его имя, и там уже покупаются эти дроны», – пояснил он.
Через Дмитра кто-то стал спонсором семей, когда люди переехали в Америку, кто-то просто перевез одного, другого человека.
«Вот ты себе живешь, помогаешь, что-то делаешь, переводишь, с кем-то связываешься. А потом – бабах, и выясняется в какой-то конкретный день, что вас очень много. Когда меня спрашивают: а русские, как они, – я говорю, что я их вообще не вижу», – отметил волонтер.
Дмитро говорит, что Нью-Йорк очень хорошо относится ко всему, что связано сейчас с Украиной. Какие-то знаковые вещи, присутствие цветов сине-желтых, это стало чем-то постоянным с начала полномасштабного вторжения 24-го числа.
«Когда твой студент-американец может тебе сказать: слушай, предавай привет матери в Харькове. Или другой студент может сказать что-то о тех людях, которых он спонсировал, чтобы они переехали сюда», – сказал фотограф.
