Протесты в Нью-Йорке глазами живущей в городе иммигрантки из Беларуси

Сегодня участие в протестах против полицейского насилия и расизма принимают преимущественно молодые белые американцы. Но лучше всего о расизме могут рассказать те, кто с ним сталкивался. Белоруска Алиса Ксеневич, которая уже много лет живет в Нью-Йорке, рассказала истории троих знакомых. Эти люди не понаслышке знают о расизме, некоторые усвоили, что это такое, еще с детской площадки. Об этом пишет издание TUT.BY.

Акции неповиновения по всей Америке

Протесты в США, спровоцированные гибелью Джорджа Флойда, начались в конце мая в Миннеаполисе, Миннесота, и распространились на ряд других штатов США. Изначально мирные протесты против полицейского насилия и расизма переросли в бунты, в результате которых пострадало много людей – как участников акций, так и полицейских.

Нью-Йорк тоже охватила волна беспорядков и массовых протестов. Этот город видел все – и поджоги машин, и мародерство, и погромы. Позже здесь введи комендантский час.

Чтобы лучше понять, чем спровоцированы массовые восстания, предлагаем обратиться к статистике. Так, в 2015—2019 годах полицейскими были убиты 352 невооруженных человека. 30,1% из них были чернокожими (хотя они составляют всего 13% населения США), белых среди убитых было всего 7,3%.

По теме: Участники акций против расизма в Нью-Йорке: кто эти люди и откуда приехали

После каждого случая задержания, если видео попадает в Сеть, вспыхивают протесты и скандалы. Часто лишь вследствие пристального внимания общественности на полицейских, превысивших полномочия, заводят уголовные дела.

Кто принимает участие в протестах

Чтобы составить лучшее представление о происходящем, предлагаем отправиться на один из массовых протестов в Бруклине. Здесь в парке в назначенный час собирается группа бруклинских хипстеров. «Кто-то молится, кто-то медитирует, кто-то преклоняет колено… Им всем на вид 20−27 лет, белые преобладают. В руках у молодежи картонки с лозунгами. Причем самые радикальные лозунги вроде «Устранить полицию! Устранить тюрьмы!», «Смерть голубым жизням!» (под «голубыми жизнями» подразумеваются полицейские) держат в руках худенькие модные белые девочки в татуировках, – прокомментировала Алиса. – Интересно, с каким расизмом и полицейским произволом сталкивались в жизни они?»

Затем начинают выступать спикеры. Их требования – восстановить справедливость в отношении Джорджа Флойда и других жертв полицейского произвола, уволить мэра, урезать финансирование полиции и перенаправить эти деньги на развитие парков, библиотек и социальных программ. «Меньше полицейских! Больше учителей!» — скандирует толпа.

Один из участников, «харизматичный черный парень в голубой тунике, похожий на китайского божка», говорит, что планировал сидеть дома, пока не закончится пандемия. Но теперь вынужден быть здесь. «Потому что мы не можем молчать! Комендантский час (тогда он еще не был отменен. — Ред.) — это ловушка! Чтобы братья из Бедстай и Бушвика (отдаленные районы Бруклина. – Ред.) не смогли к нам присоединиться!»

После выступления толпа отправляется на марш по городским улицам. «Когда мы проходим мимо полицейского участка, кто-то выкрикивает: «F…k the police!» Но лозунг толпа не подхватывает. Репутация движения Black Lives Matter и так подорвана вандализмом и грабежами, – поведала белоруска. – В настоящее время акции протеста носят исключительно мирный характер. Полиция спокойно наблюдает за происходящим, никого не арестовывает».

Многие горожане поддерживают протестующих: водители автомобилей – одобрительными улыбками и сигналами клаксонов; жители домов – звоном черпаков по кастрюлям.

На акциях присутствуют и волонтеры. Они раздают маски, бутылки с водой, гранола-батончики, фрукты.

«В районе, где проживают ортодоксальные евреи, многодетные семьи во главе с отцами семейств выстраиваются на обочине, чтобы посмотреть на процессию. Настроение у всех приподнятое. Никакой агрессии. Точно так же — с улыбками, бананами и аплодисментами — город встречал бегунов во время марафона», – повествует автор.

Стоит отметить, что в штатах выросло уже целое поколение американцев с искренним чувством вины за то, что они белые. Они винят себя за то, что им все дается легче, нежели темнокожим. «Отсюда акции, когда белое население городов омывает ноги темнокожим соседям, становится перед ними на колени, – поясняет автор. – Недавно канал HBO удалил фильм «Унесенные ветром» из своего стримингового сервиса из-за жалоб на «романтизацию» рабства и угнетения чернокожих».

«Я считаю, что никто не заслуживает насильственной смерти, и поддерживаю протесты против расизма и полицейского произвола (если эти протесты не сопровождаются произволом вандалов и мародеров), – отмечает белоруска. – Но однажды в разговоре с другом, белым американцем, высказываю недоумение: Флойда хоронят в золотом гробу (до него этой чести удостаивались только Майкл Джексон и Джеймс Браун), мэр Миннеаполиса рыдает над этим гробом. Получается, что человека, который участвовал в грабежах и приставлял пистолет к животу беременной женщины, чуть ли не канонизируют».

В ответ на это ее друг, опустив глаза, сказал: «It’s a little rasist of you to say that». Дескать, Флойд за свои преступления ответил, его личность и прошлое не оправдывают жесткость полиции, он отсидел в тюрьме, встал на путь исправления, ходил в церковь. А кто старое помянет, тому глаз вон», – комментирует Алиса Ксеневич.

И добавляет, что «угодить в расисты сейчас проще простого». К примеру, редактор газеты The Philadelphia Inquirer ушел в отставку после публикации статьи под заголовком «Здания тоже важны» (отсылка к лозунгу «Черные жизни важны»). Текст был посвящен мародерству и погромам на фоне протестов. Но заголовок посчитали «глубоко оскорбительным».

На следующий день в отставку ушел редактор газеты The New York Times. Это случилось после того, как издание подверглось критике за «противоречивое освещение протестов».

Кажется, тема расизма сегодня пронизывает все сферы. Работодатель нашей героини разослал всем сотрудникам письмо, в котором сообщалось о пожертвовании 10% прибыли компании за последнюю неделю организации, защищающей права темнокожих. «А еще нам отправили длинный список из книг, статей и подкастов на тему расизма, «чтобы быть лучшим союзником черного комьюнити». Среди названий — «Почему белым людям так сложно говорить о расизме», «Как быть антирасистом», «Антирасизм для белых людей», «75 вещей, которые белые люди могут сделать для антирасизма» и так далее», – комментирует она.

По теме: 10 фильмов для тех, кто хочет узнать больше о проблеме расизма в США

Также жительница Нью-Йорка рассказала, что получила письмо от ресторана эфиопской кухни, где иногда заказывает еду навынос. «Владельцы ресторана написали эмоциональное письмо о том, что Джордж Флойд умер «как зебра в челюстях льва» и «это было «видео казни». Вот несколько цитат из того письма: «назад дороги нет», «мы чувствуем злость, грусть и эмоциональное опустошение… Кажется, что только психолог может помочь», «Не все владельцы нашего ресторана черные. Мы решили на всякий случай это уточнить, потому что для некоторых это будет иметь значение».

Героиня этой истории сама является белой, и прожила «26 лет в стране с гомогенным составом населения». Поэтому она предложила узнать у тех, кто непосредственно сталкивается с расизмом, о том, что они думают по этому поводу. Вот их истории.

Первая история: «Везете ли вы с собой ручные гранаты?»

51-летний программист Дарио Винсент вырос на Гаити, где преобладает чернокожее население. «У расизма много оттенков, когда люди с более светлым тоном кожи дискриминируют тех, кто на пару оттенков темнее, – рассказал он. – Например, на Гаити существует большое количество терминов, обозначающих темнокожих людей с более светлой кожей: mulâtre, grimmaud, marabout и так далее… На острове я наслаждался привилегиями «черного с более светлой кожей», но, когда эмигрировал в США, то утратил их».

Дарио говорит, что он не встречал чернокожих людей, которые бы не испытали какую-либо форму расизма. Он не может припомнить время, когда бы сам не сталкивался с расизмом. «Ты спрашиваешь, сталкивался ли я с расизмом? Мне хочется ответить: было ли вообще время, когда я не чувствовал его давление? Расизм присутствует всегда, поэтому необходимо постоянно подстраиваться, укреплять свою бдительность, чтобы предвосхищать опасные ситуации».

Он также рассказал несколько историй, связанных с полицией, которые коснулись лично его. Одна из них произошла в 1989 году, когда парень ехал по скоростному шоссе в Нью-Джерси. «Меня остановил полицейский патруль. Первое, что сказал мне офицер: везете ли вы с собой ручные гранаты? И это было задолго до террористических атак», – пояснил Дарио.

Во время вождения он также часто замечает следующую за ним полицейскую машину. «За каждым осторожным поворотом, неважно, насколько медленно я ехал… Потом меня предсказуемо останавливали под каким-нибудь надуманным предлогом, например, что номерной знак не соответствует описанию машины. Когда выяснялось, что все хорошо, мне разрешали продолжать движение», – прокомментировал он.

А вот еще один пример: во время интервью с нанимателем его спросили о том, действительно ли он может выполнять свою работу. «Ведь уроженцы из Карибского региона имеют репутацию ленивых, спящих весь день под пальмой людей», – говорит он.

Некоторые проявления расизма, по его словам, хорошо завуалированы. «Лучший пример — онлайн-дейтинг. Обычно это звучит так: «Я не расистка, у меня есть черные друзья, я просто предпочитаю встречаться с тем, кто выглядит как я, это мое предпочтение».

Дарио Винсент хотел бы верить, что нынешние протесты изменят ситуацию к лучшему, но не знает, случится ли это. Говорит, что уже был свидетелем подобных бунтов. «Как только пыль осядет, люди, стоящие у власти, предложат нам несколько жертвенных ягнят и продолжат бросать песок в наши глаза. Мы окажемся на той же развилке той же дороги», – убежден он.

Дарио признается, что сталкивался лишь с расизмом средней тяжести по сравнению с тем, что испытывают другие. «Я принадлежу к определенному социальному классу и наделен определенным уровнем образования в числе других качеств, которые защищают меня от самых грубых проявлений расизма, – говорит он. – Кстати, когда я находился в Минске как турист, то не испытывал никакого расизма. Наоборот, все белорусы, которых я встретил, хотели узнать, что привело меня в их город».

Вторая история: расизм на детской площадке

30-летнего рок-музыканта Захария Белвуда воспитала белая пара. Они усыновили мальчика 7-месячным. Город, в котором он рос, населяли преимущественно белые.

«Впервые я столкнулся с расизмом на детской площадке, когда кто-то из детей назвал меня «нигер». Я не знал значения этого слова и спросил у родителей. Они сказали: «Не позволяй этому слову определять то, чем ты являешься». Природу расизма я познавал через жизненный опыт. К сожалению, случаев было так много, что приводить их все не имеет смысла», – вспоминает он.

Позже, когда он стал взрослым, Захарий узнал, что такое полицейский произвол вкупе с расизмом. Первый раз это произошло, когда он нарушил закон: сел за руль в состоянии алкогольного опьянения. «Меня остановил полицейский патруль. Запаниковав, я выскочил из машины и начал убегать. Запрещенных веществ при мне не было; когда меня схватили, я не сопротивлялся. Полицейские надели на меня наручники, а потом начали избивать. Их было пятеро или шестеро, – вспоминает Захарий. – Один из них так старался, что сломал себе палец. Избитого, меня доставили в больницу, а когда я оклемался от полученных травм, осудили на шесть месяцев тюрьмы по обвинению в нападении на шестерых полицейских. Мне было 19 лет».

Сегодня рок-музыкант активно участвует в протестах. Поскольку есть только два варианта, считает он: «стать жертвой, либо решить проблему». «Да, иногда нужно что-то разрушить, что-то поджечь. Нельзя сделать омлет, не разбив несколько яиц. Я против того, чтобы наносить вред малым бизнесам, семейным ресторанам, аптекам, музыкальным магазинам… Но что касается корпораций, то они обкрадывают нас через налоги, чрезмерную приватизацию. Их мне не жалко. Им я буду противостоять. Пассивность приведет к еще большему расизму», – уверен музыкант.

Третья история: «В школе травили даже черные одноклассники»

30-летняя Сэрайи Клементе – психолог, чья семья эмигрировала в штаты из Бангладеша, когда ей было 11 лет. Там у них был большой дом, прислуга. «Родители работали на государственной службе. Папа — в департаменте сельского хозяйства, мама — в медицинской сфере. В США родителям пришлось начинать заново. Им удалось купить дом, дать мне и сестре хорошее образование. Но для этого им пришлось работать не по призванию: папе — в почтовой службе, маме — продавцом в галантерейном отделе универмага», – поведала она.

Сегодня Сэрайи вспоминает, что в школе ее травили даже чернокожие одноклассники. «Чернокожие дети составляли большинство учащихся, а люди с моим цветом кожи и этнической принадлежностью — меньшинство. Так и в жизни — чем больше представителей у группы, тем больше у нее власти. Одноклассники обсуждали меня на испанском, думая, что я их не понимаю, называли «индуской», «хинди», хотя я из Бангладеша и мусульманка по вероисповеданию. Никто прямо не указывал на цвет моей кожи, но я чувствовала, что причина в этом», — делится Клементе.

По теме: На фоне протестов в Нью-Йорке резко возросло число убийств

Когда она стала старше, то поняла: расизм больше имеет дело с физической красотой и социальным классом, чем с цветом кожи. «К моменту окончания колледжа я изменила стиль, научилась за собой ухаживать, начала по-другому себя преподносить и вдруг начала всем нравиться. Не могу вспомнить ни одного случая расизма после 20 лет. Было ли это результатом внешней трансформации или того, что я окружила себя более зрелыми людьми? Я вышла замуж за белого американца, который любит меня такой, какая я есть, и принимает меня как свою. Будучи подростком, я даже не могла предположить, что такое возможно!» — призналась Клементе.