В Нью-Йорке – рекордное число перестрелок на улицах: какие причины называют жители и копы

Статистика мрачная: 1480 перестрелок в Нью-Йорке по состоянию на 17 декабря – это почти вдвое больше, чем за тот же период прошлого года, когда было зарегистрировано 748 перестрелок. По словам комиссара полиции Дермота Шеа, к концу года город может установить 14-летний максимум по количеству перестрелок. Об этом пишет издание The City.

По данным полиции Нью-Йорка, в 2020 году количество убийств выросло до 436 с 312 в 2019 году. Возраст жертв разный – от годовалого мальчика, застреленного на барбекю в Бедфорд-Стайвесанте, 29-летнего мужчины, убитого на улице, когда он шел со своей маленькой дочерью по Клермонт-авеню, и 60-летней женщины, погибшей от пули в Браунсвилле.

Шеа, а также некоторые полицейские профсоюзы и законодатели считают, что увеличение числа перестрелок вызвано реформой системы освобождения под залог. Полицейские реформаторы в свою очередь утверждают, нет никаких данных, подтверждающих это. Они говорят, что экономические трудности, усугубленные пандемией, и отсутствие правительственной поддержки наиболее пострадавших слоев населения являются одними из основных причин всплеска насилия.

The City взяло интервью у четырех человек, которые так или иначе связаны с происходящим в городе. Среди них – мать убитого 22-летнего парня, сержант полиции, основатель группы по борьбе с преступностью и академик, сосредоточившийся на криминале.

Каждому из них было задано по два вопроса: почему, по их мнению, произошел всплеск насилия, включая увеличение числа перестрелок; что нужно сделать, чтобы взять ситуацию под контроль? Вот что они ответили.

«Повсюду много страданий»

Сын Марии Гонсалес (Maria Gonzalez), 22-летний Армани Гамильтон (Armani Hamilton), был застрелен в Краун-Хайтсе 23 июля. «Я постоянно плачу. Меня поддерживает семья. Со мной живет моя мать и старшая племянница. Но я просто не хочу здесь находиться. Потому что я не представляю, что мне делать», – сказала она.

По теме: За семь месяцев 2020 года в Нью-Йорке зафиксировали больше перестрелок, чем за весь 2019 год

Гонсалес вспомнила день, когда был убит ее сын. «Мой сын окончил школу в прошлом году. Ему тогда было всего 22 года. Я попросила его сходить в супермаркет, его не было всего час. А потом я услышал выстрелы. Я была с мамой в гостиной. Мы продолжали увлеченно разговаривать, – вспоминает Гонсалес. – Потом соседка постучала в дверь и сказала, что в моего сына только что стреляли, и он лежит посреди улицы. Я начала кричать. Я была в домашней одежде и не могла найти ничего приличного, чтобы выйти на улицу. Думаю, Бог не позволил мне увидеть его таким. Так что он просто сбил меня с толку и дезориентировал. Я не могла найти свои туфли. Мой разум просто затуманился».

Сержант полиции Нью-Йорка, пожелавший остаться анонимным, поделился своим видением ситуации, сложившейся в городе сегодня: «Я вижу много страданий. Плесень и тараканы повсюду, включая район в Нижнем Манхэттене, где я живу. В домах холодно. Повсюду мусор. Лифты пахнут мочой. И слышны звуки выстрелов».

«Люди злятся»

Алекс Витале (Alex Vitale) – координатор проекта «Полиция и социальная справедливость» (Policing and Social Justice Project) в Бруклинском колледже. Когда его спросили, почему участились перестрелки, он ответил: «Это довольно тесно связано с пандемией COVID-19. Я думаю, что это реакция на глубокий уровень социальной и экономической нестабильности и незащищенности. Это создает огромный стресс в и без того перегруженных сообществах. И это порой находит выход в насилии».

Сержант полиции добавил, что число арестов сократилось с почти 208 тысяч в 2019 году до примерно 134 тысяч по состоянию на декабрь. «Почему это происходит? Я думаю, что это сочетание ряда ситуаций», – сказал он.

Одна из причин, по его мнению, – реформа полиции. «Офицеры боятся что-либо делать, потому что не хотят совершить ошибку и попасть в неприятности. Они боятся высовываться, чтобы что-то сделать, потому что не хотят, чтобы их уволили», – пояснил офицер. Поэтому, добавил он, прослеживается такая взаимосвязь: чем меньше арестов – тем больше преступлений.

Еще одна причина, по которой произошел всплеск насилия, это незанятость населения. Такое мнение выразила Иеша Секу (Iesha Sekou) – основатель и генеральный директор компании Street Corner Resources, Inc., группы по борьбе с преступностью, базирующейся в Гарлеме. Особенно это проявляется в цветных общинах, которые больше других пострадали от пандемии, считает Секу. «Люди испытывают дополнительный стресс. Так что вещи, которые они, возможно, терпели в прошлом, они не терпят сейчас. Люди злятся», – добавила она.

Банды Нью-Йорка

Мария Гонсалес вспоминает, что когда она переехала в Кингсборо 23 года назад, то в этом районе было тихо и спокойно. Сейчас же, по ее словам, ситуация иная. Уровень насилия с годами рос. А около четырех лет назад здесь начали формироваться банды. Среди группировок — знаменитые Bloods и Crips, черные банды, вражда которых уже стала частью американской культуры. «Цветные должны быть осторожны, думать, во что они одеты, с кем общаются. Я просто не понимаю этого. Они убивают наших детей», – сказала Гонсалес.

Сержант полиции Нью-Йорка добавил, что для того, чтобы узнать, что происходит внутри банд, нужно отправлять туда копов под прикрытием. «Ты должен быть внутри, чтобы знать, что происходит. Но для этого нужны деньги, которые департамент не хочет тратить», – пояснил он.

По теме: В Нью-Йорке арестовали 10 членов банды MS-13, обвиняемых в жестоких убийствах

Сержант добавил, что у департамента большой бюджет, однако он не использует ресурсы должным образом. Кроме того, внутри департамент правит коррупция. «Все беспокоятся о том, чтобы не потерять рабочее место. Никто не хочет патрулировать. Когда ты внутри, когда ты на улице, ты имеешь дело с преступниками. Твои шансы попасть в неприятности астрономические», – сказал он.

Алекс Витале отмечает, что насилие связано со стрессом, который испытывают люди. «Дело не в организованной преступности. Речь не о какой-то войне между бандами. Просто люди, находящиеся под большим стрессом, имеют доступ к оружию», – считает он.

Когда речь зашла о методах, которые полиция должна задействовать для борьбы с преступниками, он отметил: «Копы и так прилагают огромные усилия, но это не улучшает ситуацию. Они могли бы действовать еще более агрессивно. Но поскольку насилие, похоже, имеет межличностный характер, это означает, что оно рассредоточено среди населения».

Один из вариантов решения проблемы, по мнению Витале, это возвращение практики «Останови и обыщи». Когда эта практика действовала, офицеры полиции могли останавливать и опрашивать сотни и тысячи пешеходов, обыскивая их на предмет оружия и контрабанды.

Гонсалес согласна с таким мнением. Именно после отмены данной практики она начала замечать, как уровень преступности в городе растет.

Экономический кризис

Еще одно решение проблемы – повышение экономической безопасности людей. «Мы должны что-то сделать, потому что люди не могут платить за аренду и им нечего есть. А федеральное правительство отказалось оказать нам помощь, – сказал Витале. – Город должен гарантировать, что людей не выселят из их домов. Огромное увеличение продовольственной поддержки для людей, а также обеспечение некоторого дохода для людей – вот реальные решения».

Сержант полиции Нью-Йорка добавил, что поражен количеством людей в очередях за бесплатной едой. «Я вижу сотни людей – черных, азиатов, евреев. Я просто поражен количеством людей в очередях за бесплатной едой», – отметил он.

Доступ к оружию у населения – еще одна проблема, провоцирующая рост насилия. «У людей появился доступ к оружию, которое стало дешевле, – сказал Секу. – Оружие пришло с юга вместе с фейерверками».

Родители не должны хоронить детей

Гонсалес рассказала, как в день смерти ее сына приехала в больницу. «Когда мы приехали в окружную больницу Кингс, мне сказали, что я должна подождать врача. Я 20 лет проработала в больнице охранником, так что я знаю: если нужно ждать, пока врач выйдет и поговорит с тобой, это нехороший знак. Я сказала даме: «Послушайте, я не знаю, что происходит, но мне нужны ответы. Они мне нужны прямо сейчас».

Затем они отвели Гонсалес в «какую-то комнату с кучей диванов» и сказали сесть, но она отказалась. «Я спросила, умер ли мой сын. Она сказала, что позовет одного из хирургов. Когда он вышел, он сказал мне: «К сожалению, ваш сын не выжил. Он потерял много крови». Я просто упала в обморок».

Позже Гонсалес пришлось опознать собственного сына. «Его тело все еще было теплым. Я просто не верила, что на самом деле вижу своего сына на этом столе. В него стреляли несколько раз. Одна пуля прошла через лёгкие, а другая зацепила сердце и вышла через грудную клетку», – рассказала мать.

Друзья и семья увековечили память Армани Гамильтона после того, как его застрелили около его дома в Кингборо в Бруклине. «Мой сын не тусовался на улицах. Он был тихим. Я правда не понимаю, как это случилось, – добавила мать погибшего. – Было два человека, один застрелил его. Они все еще там. Неужели никто ничего не видел? Никто не знает, кто они? Почему их не арестовали?»

Гонсалес добавила, что Армани был ее единственным сыном. «Родители не должны переживать своих детей. У меня больше нет детей. И каждый новый день для меня – пытка. Я не сплю. Прошел месяц или два после его смерти, прежде чем ко мне вернулся аппетит. Но я до сих пор не могу спать по ночам».